Быть во всеоружии. Углеродный протекционизм и наносертификация

Если при слове «экология» у вас возникают ассоциации с учеными в очках с безнадежно правильными речами «за все хорошее, против всего плохого», или в крайнем случае, всплывают образы благородных флибустьеров из Greenpeace, то вы безнадежно отстали от жизни. Экология стала инструментом самых алчных акул бизнеса. От одного их вида позеленели не только облигации, но и никель.

Даже российским бизнесом давно правит углеродный протекционизм. Это было прямо сказано на организованном комитетом по экологии и охране окружающей среды Ассоциации менеджеров России круглом столе в гостинице «Метрополь».

И дело не только в давлении со стороны государства, которое принимает всякие стандарты и ставит ограничительные пороги, заставляя бизнес стать менее грязным. Да, Россия подписала и, скорее всего, ратифицирует Парижскую конвенцию по климату, уверен советник по устойчивому развитию ОК РУСАЛ Сергей Честной. «Понятно, что если принято решение идти к низкоэмиссионной экономике, то надо начинать с базовых материалов, из которых в основном состоят конечные продукты. В итоге в 2014–2025 годах предполагается сократить выбросы на алюминиевых заводах на 15%, на металлургических — на 10%», — напомнил Честной. «Было бы хорошо, если бы потребители оценили это по достоинству, и приобретали низкоэмиссионные материалы, хотя они немного дороже обычных», — воззвал нас к экологической сознательности представитель одного из крупнейших в мире производителей алюминия.

Что с ними случилось? Откуда такая покорность судьбе? Уверяю вас, одной любви к природе было бы маловато. На рынок вышли кнуты пострашнее государства. Инвесторы перестают покупать акции и другие ценные бумаги компаний, которые не участвуют в различных экологических рейтингах или занимают в них низкие позиции, рассказала Елена Короткова из «Северстали». Например, скандинавские фонды уже перестали работать с компаниями, которые имеют угольные активы. Поэтому экологические программы и оценки становятся элементом снижения рисков для бизнеса. «Есть существенные риски потерять своих инвесторов из-за непроработки этих тем. У нас тоже есть инвесторы, которые говорят, что несмотря на наши прекрасные финансовые результаты, могут отказаться от сотрудничества, если не произойдет изменений по тем или иных экологическим и социальным направлениям».

В итоге «Северсталь» приняла в этом году долгосрочные цели по безопасности и экологии: достичь нулевого травматизма, снизить на 50% показатель по выбросам и другим отходам; принята политика по правам человека, которая включает в себя вопросы взаимоотношений с коренными народами, политику неприятия детского труда (естественно, на наших предприятиях его нет, но его не должно быть и у всех возможных контрагентов).

«Потребителя уже интересует не только цена и качество продукта, ему становится не все равно, у кого покупать никель», — подтверждает Константин Машкович из «Норильского никеля».

Давно вы покупали никель? Значит, это не о дамах с кошелками. Экологически разборчивыми становятся такие же акулы бизнеса, только стоящие по «пищевой» цепочке несколько выше сырьевиков. А «Норникель» находится примерно в середине мирового рейтинга по уровню экологичности производства. Пора пугаться и грести вверх. Поэтому ставятся различные цели по снижению углеродного следа при производстве русского никеля. В презентации даже было такое понятие, как «зеленый никель».

Появилось такое понятие, как углеродный протекционизм, предупредил Владимир Лукин из консалтинговой компании КПМГ. Он основан на том, что часть рисков, связанных с изменением климата, как оказалось, вполне поддается финансовому счету. Например, это рост ущерба от стихийных бедствий, дефицита водных ресурсов. К косвенным расходам можно отнести регуляторное воздействие — различные ограничения и запреты со стороны государства, экологические платежи и другие налоги. Их тоже можно подсчитать. А есть еще такие плохо поддающиеся исчислению, но важные последствия климатических изменений, как рост миграции, имиджевые издержки.

А раз что-то можно оценить в долларах (да хоть в тугриках), то на этом можно заработать. А это новые возможности для бизнеса. Рынок торговли квотами на углеродную эмиссию достиг $23 млрд. Только за первую половину 2018 года 156 эмитентов из 31 страны мира выпустили зеленые облигации объемом $75 млрд.

Для зеленых облигаций уже выделена площадка на Московской бирже, рассказала ее представитель Екатерина Нагаева. Средства от размещения ценных бумаг идут на реализацию экологических проектов. Пока эта маркетинговая площадка для экологического позиционирования эмитентов. Но в будущем для этого сектора будут разрабатываться инструменты государственной поддержки. Уже до государства зеленые бумаги поддерживают владельцы капиталов. Московская биржа подсчитала индекс эмитентов, присутствующих на зеленой площадке, реализующих программы устойчивого развития, и оказалось, что доходность их бумаг выше среднего по бирже.

Быть во всеоружии перед лицом низкоуглеродного протекционизма поможет Фонд инфраструктурных и образовательных программ (ФИОП). Там производители могут не только получить международно признанные «зеленые» сертификаты на свою продукцию, но и сделать правильную оценку ее углеродного следа. За рубежом под углеродным следом понимаются, фактически, затраты топлива на производство продукции. Этого недостаточно, уверены в Фонде. Инновационный материал может быть более прочным, долговечным, требовать меньше расходов при эксплуатации. А значит, использующим их требуется меньше ремонта, проще обслуживание, дешевле пользование. Все это помогает экономить ресурсы по сравнению с традиционными материалами и технологиями. В Фонде уверены, что могут повысить конкурентоспособность российской высокотехнологичной продукции на мировом рынке.