Руслан Титов, генеральный директор ФИОП: человек, прошедший через стартап, на рынке труда стоит дороже

Руслан Титов рассказал о том, что такое стартап-студии и как помогать молодежи создавать технологические бизнесы в современных условиях.

Руслан Титов, генеральный директор ФИОП

В 2022 году в России Министерство науки и высшего образования запустило федеральный проект «Платформа университетского технологического предпринимательства». Он направлен на создание благодатной среды роста стартапов в стенах университетов. О том, зачем нужна в стране еще одна система поддержки предпринимательства, что такое стартап-студии и как помогать молодежи создавать технологические бизнесы в современных условиях, в интервью ТАСС рассказал руководитель одного из операторов «Платформы», генеральный директор Фонда инфраструктурных и образовательных программ (ФИОП) Руслан Титов.

— Сейчас так много разных инструментов и сущностей по развитию предпринимательства — бизнес-инкубаторы, акселераторы, конкурсы стартапов, центры трансфера технологий, центры коллективного пользования, бизнес-ангелы, фонды посевных инвестиций, венчурные фонды. Зачем нужен еще один?

— У нас в стране все еще очень мало того, что вы перечислили. Если посмотреть на структуру нашей «Платформы», то вы увидите акселераторы и «Точки кипения» от «Платформы НТИ», гранты студентам от Фонда содействия инновациям, работу с бизнес-ангелами, которую проводит фонд «Сколково». Но я бы отметил, что мало прежде всего стартапов, которые получают средства инвесторов. Большинство получают грант, и на этом все заканчивается — эта ситуация является типичной и нормальной для всех страновых инновационных экосистем. Важно, сколько из них перейдут на следующий, «инвестиционный» этап развития. И тут важно понимать механизм стартап-студии. Ее команда делает все то, что в традиционных стартапах делают технологические предприниматели. Именно за счет такой фокусировки стартап-студии дают гораздо большую выживаемость стартапов: по международной статистике, более половины своих стартапов студии доводят до раунда «А»; после раунда «А» выживает порядка 30% стартапов, что существенно больше процента выживаемости «естественных» стартапов.

Участники стартап-студии совместно начинают параллельно строить несколько бизнесов, проверяя несколько гипотез. Это потоковая история: когда начинаешь думать о каком-то производстве, о бизнесе, то идеи начинают появляться одна за другой, возникают другие стартапы, связанные с этой историей.

Фактически мы работаем на увеличение в России базы технологического предпринимательства. Чтобы как можно больше молодых людей было в него вовлечено.

— Насколько вообще жизнеспособна в России идея создания студенческих стартап-студий при вузах?

— Абсолютно жизнеспособна и необходима. Серийным созданием технологических стартапов, закладывая в них потенциал экспоненциального роста, занимается расположенная в Троицке компания «ТехноСпарк». Там удалось выстроить экосистему по созданию и развитию технологических бизнесов. Фактически новые компании выращиваются с нуля на основе проверенных бизнес-идей. Мы понимаем, как это должно быть устроено и на каких принципах работает, самое главное — «ТехноСпарк» дает солидную технологическую рамку начинающим предпринимателям. Поэтому я считаю, что это рабочая история, особенно в нынешнее непростое время.

— Вообще, это российской молодежи сегодня интересно? Целый федеральный проект этому делу посвящен, насколько он эффективен?

— У нас недавно прошел первый Всероссийский форум стартап-студий. Сотни ребят со всей страны приехали в Москву, привезли и защищали свои проекты. Приходит студент, рассказывает про свою идею, которую он придумал еще на первом курсе университета. В итоге в него сейчас инвестируют, он в стартап-студии получает опыт, вокруг него круг единомышленников. И вот посмотрели на него несколько человек в зале и решили: а почему бы и нам так с нашими проектами не поработать? Федеральный проект как раз и развернул фокус внимания на то, что надо начинать делать — и тебя поддержат.

В общем, у студентов какой путь? Либо идти работать в какую-либо корпорацию и там расти, либо идти в такие студии, как «ТехноСпарк», работать там два-три года в предмете и выбирать между своим стартапом и менеджерской карьерой с зарплатой в два-три раза выше.

— Ну, «ТехноСпарк» — это единственная такая история в стране.

— У нас в программе создание целой сети университетских стартап-студий и «производство» 200 стартапов в год. Так что развития на всех хватит.

— Хорошо, в таком случае не могли бы вы пояснить принципы финансирования стартап-студий?

— ФИОП был создан как некоммерческий институт развития, который призван заниматься экосистемой, образованием, инфраструктурой. В части развития инфраструктурных проектов мы пробовали разные подходы и в итоге выбрали возвратный механизм финансирования. Да, с большими сроками и комфортными условиями. Но это важный принципиальный момент: у нас все финансирование в стартапы — это либо инвестиции, либо займы. При этом деньги в долг мы даем только как акционеры. То есть у нас с самого начала очень серьезный подход, который на всех участников процесса накладывает определенные обязательства. Мы финансируем наноцентры возвратными инструментами финансирования, а они в свою очередь также работают со стартапами. Поскольку это акционерное финансирование, а не банковское, то важен не срок возврата инвестиций, а триггер на возврат. Например, когда компания выходит на определенный уровень производства, кто-то хочет ее купить, то базовое условие — возмещение инвестиций. Бывает и так, что компания внутри экосистемы, стартап-студии, уже достаточно произвела продукции или технологических решений, чтобы начать возвращать вложенные в ее развитие средства.

В технологических стартап-студиях есть часть, которую мы называем контрактным производством. Это компании, которые производят контрактным образом не свой какой-то конкретный продукт, а организуют выпуск элементов или продуктов для неограниченного количества стартапов и компаний. Тот же бизнес с 3D-печатью. Внутри стартап-студии он состоит из двух частей: это, с одной стороны, непосредственно 3D-принтеры, на которых тестируются и производятся продукты по заказу других компаний, с другой — стартапы, у которых нет оборудования, но которые могут работать с этими компаниями, оплачивая их услуги. Как в случае с межпозвоночными кейджами. И те и другие могут в принципе работать на любом рынке, не обязательно друг с другом. Но у каждого свое направление и своя задача: совершенствовать и развивать продукт, выйти на операционную окупаемость, стать эффективным производством с нормальной себестоимостью и т. п.

— Есть ли и какова схема софинансирования стартап-студий?

— У нас предусмотрен механизм софинансирования со стороны соучредителей. Я имею в виду вуз, ФИОП, корпоративных и частных партнеров. Мы, как правило, даем долгосрочный заем под нулевой процент самой студии. Студия в свою очередь может инвестировать и давать акционерные займы стартапам для развития. Таким образом, создается механизм, при котором стартап-студии будут заинтересованы, чтобы создаваемые внутри них стартапы выходили на уровень коммерциализации.

— Можно ли говорить о каких-то параметрах эффективности такой системы?

— С точки зрения удельной эффективности как одной, так и второй части это самые дешевые услуги и самые дешевые для будущих инвесторов и корпораций стартапы.

Дешевизна в контрактном производстве достигается за счет специализации, разделения труда. Это не завод. Это три отдельные компании, каждая из которых специализируется на чем-то одном. В Европе есть инжиниринговые производственные кластеры, которые представляют собой, по сути, объединение многих компаний: одна только режет металл, вторая — производит круглые металлические изделия.

Если говорить о финансовой стороне, то за 13 лет существования ФИОП вернул обратно в капитал часть своих средств. При том что у нас нет строгих сроков возврата вложенных средств, больше четверти инвестиций мы вернули и уже снова пустили в оборот. Эта схема финансирования может стать «вечнозеленым фондом» с неограниченным сроком жизни, что уже практикуется в инвестсообществах многих стран.

— Момент появления стартапа внутри стартап-студии — как это происходит?

— Возможны разные варианты. Стартап-студии во всем мире пришли к тому, что делают стартапы сами. Ждать, когда явится уникум с гениальной разработкой, а потом долго и много вкладывать в него, пока он не доведет свою идею до продукта, — это растить единорога, причем без 100% гарантий успеха. Стартап-студии так не работают, здесь ставка на скорость, массовость и дешевизну. Это другая бизнес-модель.

Для того чтобы делать стартапы, не обязательно ждать стартаперов. Особенно когда тебе сообщают, что корпорации «срочно нужен» стартап. Или ты понимаешь, что каким-то направлением обязательно нужно заниматься, и под него создаешь стартап. Есть такой фонд в Берлине, он же стартап-студия Rocket Internet, которая занимается развитием интернет-технологий. Они просто стали копировать бизнес-модели американских стартапов, быстро адаптируя их под европейский рынок.

На самом деле хорошие стартап-студии не успевают запускать все те стартапы, которые хотят построить.

При этом какие-то компании могут в данный момент активно работать и набирать обороты, какие-то на время застывают в стадии проверки гипотезы, какие-то могут быть приостановлены. От производительности стартап-студии зависит, с какой частотой запускаются стартапы, от емкости — столько стартапов на разных стадиях она может удерживать. Когда у тебя в активе 120 стартапов, ты можешь подождать и часть отложить, сосредоточив усилия на лидерах и кандидатах в лидеры.

— А кадры? Кто в итоге работает в стартап-студиях?

— Простой ответ — люди, которых студии набирают. В стартапах-студиях на самом деле выращивают не только бизнесы, но и хорошие кадры.

Инфраструктура стартап-студий создается для предпринимателей, которые растут вместе со стартапами: в «ТехноСпарке» люди из Троицка через несколько лет работы переходят работать в корпорации на менеджерские позиции с увеличением зарплаты в два-три раза. Но больше половины людей остаются, потому что осознают себя предпринимателями. Это совсем другая позиция.

— Вы все время упоминаете корпорации в своем рассказе. Неужели им интересно тратить время на возню со студентами и их стартапами?

— Этот вопрос сродни еще одному популярному «Зачем корпорациям стартапы?». Я отвечу провокационно. То, что мы видим в других странах, заставляет утверждать, что следующие несколько лет — это время корпоративных стартап-студий. Корпорации начинают делать стартап-студии внутри себя и в партнерстве с внешними партнерами. Те, кто этого не сделают или не научатся работать с независимыми студиями, будут проигрывать в конкуренции своим более умным и смелым соперникам.

— Не могу не спросить о том, чего в итоге ждете от университетских стартап-студий и от реализации федерального проекта «Платформа университетского технологического предпринимательства».

— Главное — это вовлеченность. Наша задача — я имею в виду всех операторов проекта — привлечь студентов в предпринимательство в различных его ученических формах. Основная цель — сделать так, чтобы как можно больше людей знали и понимали, как запускать стартап, как работать в стартапе. Даже если студент после стартап-студии пойдет работать в корпорацию, у него будет понимание, как существует и работает предпринимательство, как работать со стартапом из позиции корпорации, в чем ценность и выгода этого.

Еще одна наша надежда — воспитывать таким образом амбассадоров для предпринимателей в корпорациях и в органах власти. Если вчерашний стартапер станет чиновником, то будет понимать, в чем предмет разговора, когда к нему придет действующий предприниматель. Если пойдет работать в банк, будет понимать, на какой стадии обратившийся к нему стартап находится, стоит ли обсуждать с ним кредиты и т. п.

— Как опыт работы в университетской стартап-студии поможет студентам в будущем успешно заниматься технологическим предпринимательством и не только им?

— Студент после стартап-студии вправе произносить фразу «у меня был стартап». Даже если это был не его стартап. Но он точно имеет право сказать именно так. И будет прав. Человек, прошедший через стартап, на рынке труда стоит дороже.