Интервью с директором Департамента программ стимулирования спроса Фонда инфраструктурных и образовательных программ Александром Морозовым
ВЕДУЩИЙ: В студии Петр Журавлев, здравствуйте. Я приветствую нашего гостя. Сегодня это директор Департамента программ стимулирования спроса фонда инфраструктурных и образовательных программ Александр Морозов. Александр, здрасьте!
Александр МОРОЗОВ: Здравствуйте!
ВЕДУЩИЙ: Речь пойдет о Конгрессе предприятий наноиндустрии, каковой должен, и будем надеяться, состоится 19 сентября в Москве. Расскажите, пожалуйста, что это такое и зачем собираться на Конгресс бизнесменам?
Александр МОРОЗОВ: Конгресс — это то самое место, в котором впервые соберется российская наноиндустрия. Это первый случай в новейшей истории Российской Федерации, когда мы увидим в одном месте представителей почти 300 производителей нанотехнологической продукции. Это самый передовой сектор нашей промышленности. Большинство, к сожалению, наших граждан, к сожалению, даже не подозревает о том, что рядом с ними находится производство материалов и технологий будущего. У нас есть повод, во-первых, всем собраться, обсудить проблемы нашего развития и сделать необходимые шаги, которые позволят вести бизнес в сфере нанотехнологий более эффективно.
ВЕДУЩИЙ: Хорошо, в чем проблемы?
Александр МОРОЗОВ: Проблемы, конечно, характерные для любого нанопроизводителя, будь то производитель, который производит продукцию в области медицины, либо в сельском хозяйстве, либо лазеростроение. Проблемы очень простые: отсутствие рынков внутри Российской Федерации, проблемы с выходом на иностранные рынки и, соответственно, вопросы, связанные с развитием научного потенциала, развитием, еще будущим развитием самых передовых наших технологий с помощью, в том числе, и инвестиций государства.
ВЕДУЩИЙ: Без, пожалуйста, без государства эта отрасль может развиваться?
Александр МОРОЗОВ: Она и жила без нее практически долгое время, более чем 5 лет. Первые нанотехнологические предприятия были созданы 10 лет назад. В нанотехнологиях нет ничего нового. Простейший пример, самая древняя нанотехнология — это производство стали. Как мы знаем, сталь состоит из железа, углерода, в составе ее есть перлит, цементит. Это тот самый наноразмерный уровень композиционного материала, который и есть сталь, которую еще давным-давно делало человечество.
ВЕДУЩИЙ: А мы-то и не знали.
Александр МОРОЗОВ: Да, конечно. Сегодня мы просто верим в то, что нано — это все. Действительно, когда мы обращаемся к наноуровню при исследовании технологий или материалов, то мы получаем совершенно новые свойства. Итак, нано есть, и, соответственно, наноуровень — это достаточно важная вещь с точки зрения понимания вообще всех процессов, о которых мы будем говорить.
ВЕДУЩИЙ: Почему на нано свет клином сошелся? Почему этот размер? Что в нем такого волшебного?
Александр МОРОЗОВ: Мы переходим на уровень слабых взаимодействий между атомами или молекулами, который позволяет нам получать совершенно новые свойства и эффективности. Например, мы можем повысить эффективность превращения электрического тока в свет в 10 раз просто за счет того, что излучать свет будет не накаленная нить раскаленного металла, а свет будет излучать, пардон, извините за выражение, частицы кремния, то есть обыкновенного песка. Вот и вся разница. Эффективность превращения электричества увеличится в 10 раз. То есть нам нужно в 10 раз меньше электроэнергии для того, чтобы произвести то же количество света для комфортности нашей жизни. Соответственно, нужно в 10 раз меньше нефти, в 10 раз меньше, соответственно, грузопотока и загрязнения окружающей среды и так далее. Вот почему нано.
ВЕДУЩИЙ: Да, нет, на самом деле у человека, незнакомого с этой проблемой, может создаться такое впечатление, что есть некий обычный мир, и есть вот это какое-то волшебноенано, а что между ними, вообще непонятно и откуда вдруг свалилось. И из-за чего, собственно, почему именно на этом уровне? Если я все правильно понимаю, там еще можно посчитать атомы?
Александр МОРОЗОВ: Да, безусловно.
ВЕДУЩИЙ: А дальше уже нельзя?
Александр МОРОЗОВ: Тоже можно. Нет предела совершенству. Мы можем идти дальше, но пока, к сожалению, наши уровни измерений не позволяют нам точно измерять то, что дальше, например, пико-размер и так далее. Но я думаю, что еще лет 10, и мы будем говорить уже о том, что нано — это прошедший день вчерашний. Мы рассуждаем о новом диапазоне взаимодействия, вплоть до волнового.
ВЕДУЩИЙ: А не боязно?
Александр МОРОЗОВ: Нет, ни в коем случае.
ВЕДУЩИЙ: Так глубоко залезать в природу? Нет?
Александр МОРОЗОВ: Тот, кто так глубоко залез, тот самый первый и получит все необходимые эффекты, в том числе и в экономике. И нам, конечно, нельзя уступать никому.
ВЕДУЩИЙ: Кто наши конкуренты?
Александр МОРОЗОВ: Безусловно, Америка, безусловно, Европа, безусловно, Япония, страны Юго-Восточной Азии, которые уже на протяжении 12 лет на государственном уровне реализуют огромные программы по исследованиям и получили колоссальные результаты. Я имею в виду Тайвань, я имею в виду Сингапур, конечно же, Китай. В этом плане у нас очень серьезные конкуренты с огромным потенциалом.
ВЕДУЩИЙ: Скажите, пожалуйста, а вот, я не знаю, Америка, Китай, Тайвань — они развивают все направления?
Александр МОРОЗОВ: Да, безусловно.
ВЕДУЩИЙ: В этом есть смысл или все-таки предпочтительнее или так можно сделать, выбрать себе одно главное и быть в нем самым передовым и самым продвинутым?
Александр МОРОЗОВ: С одной стороны, кажется, что чем уже ты берешь размер, тем более эффективно развиваешься. Здесь не так. Дело в том, что нанотехнологии имеют огромное количество применений. Ну, например, способность, как мы уже говорили на примере светодиодного освещения, заставлять излучать свет не раскаленную металлическую нить, а частицы кремния, приводит к тому, что мы не только получаем возможность произвести, например, светодиод, технологию для освещения зданий, но и произвести новый скачок в развитии лазерных технологий. Лазер — больше эффективности, меньше мощности. Тот лазер, который можно будет носить в кармане. Это уже другое направление. При этом, когда мы говорим об этом же эффекте, мы можем рассуждать и дальше. Мы говорим о том, что мы можем кроме этого сделать и эффективные легкие и очень производительные солнечные батареи, которые можно будет использовать для полного обеспечения электричества любого дома. Небольшие. Это другое применение. То есть, один и тот же эффект в сференанотехнологий может породить огромное количество применений. И зачастую количество применений зависит только от творчества исследователя.
ВЕДУЩИЙ: Скажите, пожалуйста, Александр, люди, которые этим занимаются, двигают эту науку, они откуда деньги получают? Кто им платит деньги? Тот, кто потом воспользуется ими, плодами их труда?
Александр МОРОЗОВ: И эти люди в том числе. Назовем частные инвесторы — те, кто хотят и имеют желание получить какую-то новую технологию для того, чтобы потом ее продавать, либо с помощью этой технологии улучшить качество товара, который они производят. Таких много, кстати, мы их сильно недооцениваем. Это первый источник. Второй более крупный источник — это те деньги, которые традиционно наше государство тратит на фундаментальные исследования. Скажем так, большинство нанотехнологических решений вышло из исследования, которое проводила Российская академия наук и различные профильные отраслевые институты. Это очень большой пласт результатов, которые даны по этому направлению. Ну, и третий источник — конечно же, это личные исследования авторов. Зачастую, когда человек является уже специалистом в этой области, ну, должны быть небольшие инвестиции в проведение исследований.
ВЕДУЩИЙ: Александр, а вот кто приедет на Конгресс? Вот эти вот, которые думают или которые делают?
Александр МОРОЗОВ: На Конгресс приедут те, которые делают. Принципиальная особенность Конгресса — это, конечно же, производители. Именно те предприятия, которые производят товар, я имею в виду материал, услугу — то, что сегодня уже применяется либо может быть использовано каждым из нас. Принципиальное отличие нашего предприятия — это прикладное значение, бизнес-тематика. Мы об этом не перестаем говорить.
ВЕДУЩИЙ: Дистанция между мыслителем и производителем?
Александр МОРОЗОВ: В России может составлять 25 лет, в мире в разных отраслях применения — от 4-х месяцев до 3-х лет.
ВЕДУЩИЙ: А что так медленно запрягаем?
Александр МОРОЗОВ: Ну, потому что очень сложно переориентировалась наша наука из государственного подхода, с приоритета фундаментальных исследований на необходимость быстрого превращения их в коммерциализированные технологии. Вопрос коммерциализации — это та область, которую нам предстоит активно развивать. Я думаю, то новое поколение, которое сегодня приходит из школ, оно уже изначально имеет целью превращение любого интересного объекта или идеи в деньги. Поэтому, я думаю, что со сменой поколения мы резко сократим этот отрыв.
ВЕДУЩИЙ: А, так сказать, технологически в чем проблема? Вот что мешает сократить этот срок? Косвенность мышления или что?
Александр МОРОЗОВ: Я думаю, что сократить этот срок мешает комплекс проблем. Первая — то, что на самом деле сегодня у нас очень небольшой внутренний рынок для наших технологических решений. Соответственно, зачастую предприятия либо исследователи, не видя возможности быстро заработать много денег, не имеют такого мощного стимула коммерциализировать технологию. Объясню. В нашей стране огромное количество государственных корпораций, госкомпаний, компаний с госучастием, ну, и традиционно большой объем государственных муниципальных заказов. Что касается государственного муниципального заказа, то во всем мире доля есть. У нас еще есть огромное влияние государства на экономику. Даже тот же самый «Аэрофлот» — там 25% акций вообще-то государств. Соответственно, когда мы говорим об этих компаниях, то, к сожалению, по причине того, что они являются монополистами в своих отраслях, как правило, они не заинтересованы в повышении своей эффективности.
ВЕДУЩИЙ: А конкурировать не с кем?
Александр МОРОЗОВ: Конечно. Ну, возьмите, к примеру, любого нашего производителя услуг, которые сидят в системе тарифов, в том числе для населения. Ну, конечно, гораздо проще убедить, поднять тариф, чем снизить себестоимость. Что такое снижение себестоимости для энергетиков, например, да? Это работа над производительностью турбин, сокращение потерь непроизводительных расходов и так далее. Правильно?
ВЕДУЩИЙ: Атмосферу топить не надо.
Александр МОРОЗОВ: Конечно. А поднять тариф — это работа в кабинете с уважаемыми людьми. Поэтому возникает самая главная проблема: коммерциализация — это отсутствие конкуренции. Конкуренция — главная движущая сила потребления инноваций, главная движущая сила в создании рынков инноваций. И когда один предприниматель конкурирует с другим, он ищет те новые решения, которые позволят сделать его продукт более эффективным, либо более полезным для потребителя, новые потребительские свойства, либо при этом еще и более эффективным с точки зрения экономики. Конечно же, найдя такое решение, он выигрывает. И его конкурент должен искать следующее решение. Вот в этом смысл жизни. Конкуренция — это наше все.
ВЕДУЩИЙ: Двигатель всего.
Александр МОРОЗОВ: Абсолютно. Я уже говорил о том, что базовая фундаментальная задача — увеличивать конкуренцию в экономике. Конечно же, это задача государства в первую очередь. И мы в этой части помогаем ему, в том числе участвуем в формировании необходимой законодательной базы, формировании долгосрочных планов развития профильных министерств и ведомств и так далее. Но это задача такая мега. Когда мы говорим о реальных проектах и инструментах, то набор их тоже достаточно широк. Ну, во-первых, по каждой из отраслей промышленности, хозяйство Российской Федерации, мы имеем соответствующие отраслевые программы развития нанотехнологий и потреблениянанотехнологий. с чем это связано? Это связано с тем, что мы формируем, по сути дела, целевые задания тем предприятиям, которые формируют в этой отрасли, ну, основные тенденции развития. И как только мы переходим уже к более конкретным примерам, мы говорим о том, что, конечно же, учитывая особенности нашей экономики, мы действуем и сверху тоже. Потому что, как мы говорим, часть отраслей она является монополистами, которые в свою очередь контролируются государством. Надо отметить, что не все монополисты, контролируемые государством, являются такими пассивными или, наоборот, противниками внедрения инноваций. Есть компании, которые огромное количество усилий прикладывают к развитию инновационной составляющей. Конечно, здесь и роль личности, руководителя предприятия, конечно же, высока. Но в то же время и уровень, общий уровень менеджмента тоже сильно на это влияет.
ВЕДУЩИЙ: Директор Департамента программ стимулирования спроса фонда инфраструктурных и образовательных программ Александр Морозов в студии «Голоса России». Мы продолжаем разговор, посвященный Конгрессу предприятий наноиндустрии, который будет 19 сентября в Москве. И теперь после ваших замечательных слов о конкуренции я обращусь к названию вашей должности относительно стимулирования спроса. Вот это, по-моему, самое интересное. Это как? Вот как можно заставить всех вдруг побежать за нанотехнологиями?
Александр МОРОЗОВ: Существует масса разных способов. Скажем так, основная задача, которая стоит перед Департаментом программы стимулирования спроса — это создание и развитие рынков нанотехнологических решений. Приоритет — отечественные рынки и, конечно же, важную долю занимает задача, связанная с помощью предприятиям Российской Федерации, выхода на международные рынки. Итак, обратимся на главную задачу — создание рынков нанотехнологических решений в Российской Федерации. В качестве успешных примеров я, конечно же, хочу назвать открытое акционерное общество «Российские железные дороги». Здесь, безусловно, я бы пальму лидерства дал этой компании.
ВЕДУЩИЙ: А что они-то? Где у них там нано-то?
Александр МОРОЗОВ: Да везде. Я вам так скажу…
ВЕДУЩИЙ: Слушайте, паровоз, локомотив-инноват и нанотехнологии — как-то так…
Александр МОРОЗОВ: А как вы думали? Огромное количество нанотехнологий. Ну, начнем с таких инфраструктурных вещей, когда мы говорим о железнодорожном транспорте. РЖД является, наверно, самым первым адептом применения светодиодной техники. Огромное количество станций, перронов, вокзалов, которые нужно освещать. Представляете, в масштабе всей страны. Понятно, что когда мы переходим на освещение светодиодными источниками, мы получаем разы экономии по энергопотреблению. Поэтому, безусловно, с точки зрения себестоимости железнодорожных перевозок это очень важная составляющая программы энергоэффективности. «Российские железные дороги» несколько лет ведут эту деятельность. И достигли весьма существенных успехов. Одно направление. Следующее направление, когда мы переходим, например, к самому подвижному составу. Есть много примеров, ну, технических, например, чтобы было наглядно. У нас есть колесная пара, эффект взаимодействия колесо — рельс. Понятно, что рельсы и колеса, взаимодействуя друг с другом, есть процессы стирания. Вагон или локомотив за время своего существования накручивает миллионы километров, которые он проходит по железным дорогам. При этом регулярно этот вагон должен вставать на плановый предупредительный ремонт. И в том числе она из проблем, связана с тем, что происходит и стирание колеса, безусловно, понятная тема.
ВЕДУЩИЙ: Понятно вполне, да.
Александр МОРОЗОВ: Если колесо не менять в данном случае, то мы увеличим аварийность парка, при этом, соответственно, замена колеса — это целая операция, которая требует вывода вагона из эксплуатации, при этом стоимость замены и так далее, и так далее. Думали, как сделать так, чтобы ходимость колесной пары увеличить в 5–10 раз. Очень просто. Есть одно решение, которое само напрашивается — делать колесную пару из металла более высокого уровня качества. Ну, например, сделать из легированного металла. Да, действительно, ходимость в таком случае может увеличиться в 3–5 раз. Но при этом себестоимость колесной пары увеличится в 6–10 раз. Но это с точки зрения экономики невыгодно.
ВЕДУЩИЙ: Да, невыгодно.
Александр МОРОЗОВ: Есть очень качественное нанотехнологическое решение. Берется существующая колесная пара существующего качества металла, которая позволяет и конструктивно выдерживать нагрузки. А на саму поверхность колеса, которое взаимодействует с рельсом, происходит направление износостойкого сплава. Соответственно, себестоимость колесной пары в данном случае увеличивается там на жалкие 0,2–0,5%, а ходимость колесной пары увеличивается в разы. Вот то решение, которое применяют железнодорожники для того, чтобы опять увеличить эффективность использования подвижного состава и уменьшить себестоимость эксплуатации данного вида техники. Огромное количество решений, которые железнодорожники дальше делают. Известные всем пешеходные переходы на вокзалах, например, особенно касается тех переходов, которые в силу рельефа либо особенности местности идут над путями. Традиционно понимание, мы делаем железобетонный переход, иногда его пластиком прозрачным, так сказать, укомпановываем, чтобы людям было удобно. Понимаете, что такое железобетонный переход — это серьезная очень тяжелая конструкция, которая требует фундамента и соответствующих земляных работ. Понятно, что чем больше конструкция, тем больше фундамент. Как показывает практика, огромную долю себестоимости таких конструкций любых, включая жилые дома и прочие искусственные сооружения, конечно, занимают земляные работы, фундаментные работы. То, что предложили железнодорожники, ну, конечно же, позволяет им повысить эффективность капитальной (нрзб.) в разы. Композиционные материалы для пешеходных переходов. Композиционный материал, изготовленный из него пешеходный переход, в сравнении, если мы берем два одинаковых, весит в 10–12 раз меньше. А когда он весит в 10–12 раз меньше, соответственно, фундамент для него нужен в 10–12 раз меньше. И основная стоимость этого искусственного сооружения сокращается в разы. И людям комфортно, и стоимость низкая. Более того, скорость возведения такого искусственного сооружения составляет несколько часов.
ВЕДУЩИЙ: Собрал и все.
Александр МОРОЗОВ: Да. 800 кг.
ВЕДУЩИЙ: Слушайте, как интересно. Никогда в жизни не задумывался.
Александр МОРОЗОВ: Это же деньги.
ВЕДУЩИЙ: Ну, да, это бизнес. И тут хочешь жить — умей вертеться. Помните, так говорили?
Александр МОРОЗОВ: На одних железных дорогах мы можем бесконечно перечисления делать
ВЕДУЩИЙ: Да это понятно. Вы просто извините, я просто прервал вас. Если пионер здесь и самый продвинутый РЖД, а кто еще?
Александр МОРОЗОВ: Безусловно, хотелось бы отметить также Федеральное дорожное агентство и вообще автодорожников, госкомпания Автодор. И в данном случае, наверно, Минтранс является самым таким активным в этом плане борцов за инновационные технологии. Мы могли наблюдать, какое количество критики в свое время было направлено на Минтранс с точки зрения повышения эффективности, безопасности и так далее. Я хочу сказать, что чиновники сделали выводы и активно организовали работу. Автодорожники огромное количество решений внедряют, начиная от специальных систем видеонаблюдения, интеллектуальных систем управления движением, модификаторов асфальтобетонного покрытия. Простой пример: всем известный асфальт, правильное название асфальтобетонное покрытие. Срок службы его составляет, как правило, там традиционные 2–3 года. Потом начинается растрещивание. Если мы говорим о таком интенсивном движении в городах, появляется колея и начинаются те самые знаменитые ямы, ухабы и так далее и тому подобное. Существует технология, когда мы эффективное качество асфальтобетонного покрытия можем изменить таким образом, что срок службы его продлевается в 3 раза, при этом себестоимость увеличивается на какие-то 15–20%. Причем значительно улучшается экология. Вот у вас есть машина?
ВЕДУЩИЙ: Безусловно.
Александр МОРОЗОВ: Есть, конечно. Вы зачастую едите по городам, видите, какое количество использованных автопокрышек валяется по бокам.
ВЕДУЩИЙ: Конечно. Чего только при этом не делают.
Александр МОРОЗОВ: И вот эти автопокрышки являются сырьем для производства того самого наномодификатора, который позволяет нам сейчас, позволит эти исследования закончить, материал произведен, уже идет применение этого композиционного наполнителя, который нам позволит принципиально изменить в стране качество асфальтобетонного покрытия. Мы берем использованные автопокрышки, специальным образом в кислородной среде полностью расщепляем их до пыли, которую даже невозможно увидеть глазом. И при производстве асфальтобетонного покрытия добавляем их при определенной температуре. Все — новое качество, новое решение, нет колеи, нет трещин. Стойкость увеличивается в несколько раз. При этом мы избавляем нашу природу от тех самых просто буквально ядовитых отходов жизнедеятельности человека.
ВЕДУЩИЙ: С одной мышки две шкурки получилось.
Александр МОРОЗОВ: Безусловно.
ВЕДУЩИЙ: Здорово!
Александр МОРОЗОВ: Безусловно. Огромное количество решений, которые, в том числе, применяют автодорожники. Например, безопасные столбы освещения автодорог. Мы знаем с вами, какое количество аварий случается по причине того, что автомобилист или по причине, например, что заснул за рулем, врезается в столб и, конечно же, тут однозначно сразу мы говорим о том, что это ДТП со смертельным исходом и так далее, какой бы класс защиты водителя не был в машине. Новые технологии, современные технологии — композиционные опоры освещения знаков и так далее. Внешне она никак не отличима от железобетонного либо стального столба. Она несет такие же нагрузки и такая же устойчивость по ветру. У нее есть маленькое отличие — она сделана из композиционных материалов. Такой столб освещения, например, стандарта 12-метровый, весит, не поверите, 80 кг. Для его монтажа…
ВЕДУЩИЙ: По сути, человек один может поднять.
Александр МОРОЗОВ: Ну, не один, два, ну, три. Для его монтажа даже автокран не нужен. При этом прочностные характеристики превосходят металлические. Но что самое главное — самая главная ситуация в момент аварии. В момент аварии, когда машина врезается в этот столб, этот столб в одну секунду превращается в тряпку.
ВЕДУЩИЙ: Поразительно просто. Чудеса какие-то.
Александр МОРОЗОВ: На испытаниях, которые мы проводили, которые проводились в Европе, это уже тоже технологии, которые применяют. Даже лобовое стекло не вылетает у автомобиля, когда он сталкивается с таким столбом.
ВЕДУЩИЙ: Изумительно, слушайте. Вот ведь до чего дошел прогресс-то.
Александр МОРОЗОВ: Конечно. Задача, связанная с одной стороны с повышением эффективности строительства и обслуживания трасс. Понимаем, что теперь нам огромное количество подъемной техники не нужно, да. Монтаж…
ВЕДУЩИЙ: Ну, опять, экономия на этом, на этом…
Александр МОРОЗОВ: Фундамент нужен меньше и так далее. И при этом мы кардинальным образом меняем безопасность дорожного движения.
ВЕДУЩИЙ: Ситуацию с безопасностью.
Александр МОРОЗОВ: Вот пример той работы, которую делают автодорожники, Федеральное дорожное агентство — это госкомпания Автодор.
ВЕДУЩИЙ: Поразительно!
Александр МОРОЗОВ: Мы можем перечислять дальше другие отрасли.
ВЕДУЩИЙ: Александр, хорошо. Вот мы, собственно, так, я понимаю, ваша задача и объяснять вот всем дорожникам, я не знаю, там металлургам, что это хорошо, нано — это хорошо?
Александр МОРОЗОВ: Объяснять — это мало. Конечно, все с удовольствием слушают, вот как вы сейчас. Все удивляются и говорят — да, ладно. И так далее. Говорят: давайте будем применять, будем испытывать. Основная задача, основная наша работа по созданию отечественных рынков — конечно же, это нормативная работа. Что это значит? Это значит, что мы формируем правило применение соответствующих технологий. Это значит, что на уровне отраслевых стандартов, на уровне стандартов нашего теперь уже единого экономического пространства мы говорим о том, что, допустим, при строительстве дорог, когда мы говорим дороги класса такого-то, такого-то либо такого-то, то применяются такие-то, такие-то технологии. Это значит, что кто бы где бы ни строил, обязан осуществить применение этих технологий. Это значит, что эта организация в момент подготовки и проведения строительства объявит конкурс и скажет: ребята, давайте поставляйте мне инновационную продукцию. И у наших, соответственно, производителей инновационной продукции возникнет возможность на конкурсных условиях принять участие и продать эту продукцию, что важно. Именно это будет являться стимулом развития наших производителей, потому что важно не просто что-то сделать, важно это продать, за вырученный товар получить деньги и вот эти самые деньги и должны в основной своей массе являться, конечно, источником, в том числе научно-исследовательских работ и улучшений, и развития новых продуктов, технологий. Итак, нормативная основа является в нашей деятельности, конечно же, основной.
ВЕДУЩИЙ: Ну, да, круговорот технологий и денег в природе.
Александр МОРОЗОВ: Абсолютно.
ВЕДУЩИЙ: Александр Морозов — директор Департамента программ стимулирования спроса Фонда инфраструктурных и образовательных программ в студии «Голоса России». Александр, громадное спасибо за интереснейший разговор!
Александр МОРОЗОВ: Спасибо вам за время!
