Юрий Панчул: Как сделать мечту реальностью

Только последовательное увеличение глубины владения технологиями, как в образовании, так и в промышленности, позволит России добиться успеха на мировом high-tech-рынке и в действительности построить цифровую экономику.

Я работаю в Кремниевой долине почти 30 лет и много раз наблюдал именно то паломничество из России, о котором пишет Игорь Бакланов в статье «По ту сторону „Силиконовой мечты“» . Попытаюсь объяснить, почему этот процесс принес меньше, чем ожидали паломники, а также поделюсь одной историей, которая происходила без фанфар, но дала конкретный результат.

О чем мечталось?

Одна из черт человеческой психологии — это внимание к информации, которую легко переварить, и игнорирование непонятного. Поэтому всегда есть соблазн сосредоточиться на том, чтобы усвоить понятное, например организацию инкубаторов-акселераторов или классы акций и раунды инвестирования стартапа, и не обращать внимания на непонятное, скажем, на проектирование микроархитектуры сетевого чипа.

Так и паломники в Кремниевую долину с большим удовольствием посещали офисы Google и Facebook, а также выступления партнеров венчурных фондов. Поэтому за последние 10 лет в России переняли внешний вид офисов и процедуры инвестирования. Офисы в Сколково и у «Яндекса» выглядят не хуже, чем у Google, и лучше, чем штаб-квартира Intel. Российские венчурные инвесторы, их эксперты и консультанты растолкуют все про раунды финансирования и конвертируемые долговые обязательства не хуже, чем их коллеги из Пало-Альто.

Помогают ли эти ноу-хау выиграть на мировом рынке технологий? К сожалению, нет. Офисные здания технопарков сами по себе на успех влияют слабо. Многие стартапы в Кремниевой долине начинались в весьма заурядно выглядевших офисах, где их соседями были зубные кабинеты и другие традиционные бизнесы. Что касается ноу-хау инкорпорирования стартапов, обязанностей членов совета директоров и тонкостей обращения акций, то это любому основателю стартапа разъясняют за три похода к корпоративному юристу на деньги первого инвестора.

Делали ли паломники серьезные попытки позаимствовать «тяжелые» ноу-хау, от обладания которыми стартапы, собственно, и выигрывают? Возьмем пример из области, во многом сделавшей Кремниевую долину Кремниевой, — из области проектирования полупроводниковых чипов. Автор статьи «По ту сторону…» вообще не упомянул о ней в своем описании «современных работников отрасли — от программиста до системного архитектора», поскольку системный архитектор, как правило, использует уже готовые чипы. Насколько за 10 лет России удалось продвинуться в этой сфере?

Степень заимствования тех или иных ноу-хау можно косвенно оценить по изданиям специализированной литературы. Недавно меня попросили высказать свое мнение относительно целесообразности перевода на русский язык нового издания книги о верификации цифровых чипов. Методы, которые описаны в этой книге, за последние 20 лет в Кремниевой долине стали использовать абсолютно все команды, проектирующие чипы, — от Intel, Apple, NVidia до Tesla, SpaceX и маленьких стартапов, разрабатывающих компьютеры для самоуправляемых автомобилей. Вывод пришлось сделать неутешительный: в России эта книга может заинтересовать 100–200 человек. Это на порядок или два меньше, чем в Кремниевой долине.

Что это значит? Представим себе, что некая страна решила вырастить у себя олимпийских чемпионов. Ее представители паломничают в другие страны, где перенимают технологии строительства красивых стадионов и фасоны спортивной формы, но не уделяют внимания физическим тренировки спортсменов — бегу, упражнениям на брусьях и т.п., рассчитывая, что это устроится само собой. А потом жалуются, что спортсмены не выигрывают на олимпиадах.

Мечтать надо уметь

Но вот, скажем, американский историк науки Лорен Грэхэм из Массачусетского технологического института (MIT), которого регулярно приглашают на российские экономические форумы, считает, что с наукой и технологиями в России все в порядке и нашей стране не хватает лишь социального контекста и традиций продуктизации, превращения научных изобретений в айфоны и теслы. Следуя идеям Грэхэма и его коллег, российские паломники в Америку стали заимствовать у того же MIT именно ноу-хау в бизнесе и оставили безо всякого внимания другие ноу-хау, например в области проектирования электроники.

Между тем в MIT c начала 2000-х годов есть базовый курс лабораторных проектов 6.111, который отлично помогает вырастить будущих проектировщиков чипов для айфонов и тесл. Упрощенный аналог этого курса есть в российских МИЭТ и ИТМО, но его стоило бы внедрить гораздо шире. Однако вместо этого стали перенимать умение делать слайды для презентаций инвесторам.

Год назад я присутствовал на робототехнической конференции в Сколково и обратил внимание на то, что бОльшая часть представленных проектов основывалась на довольно прямолинейном использовании готовых встраиваемых чипов. В самом факте нет ничего плохого — респектабельные производители холодильников в Айове или лазерных инструментов в Массачусетсе применяют микроконтроллеры примерно таким же способом. Но этого недостаточно для серьезного технологического прорыва на уровне экосистемы целой страны. Не хватает глубины и сложности, которые тяжело повторить и которые являются основой успеха Intel, NVidia и подобных им компаний.

Снова проведу аналогию. Представим, что мы взяли группу умных восьмиклассников, победителей всероссийских олимпиад по математике. С точки зрения средних взрослых они выглядят суперменами — могут быстро запрограммировать Arduino, построить нейросеть на NVidia или решить задачку по неэвклидовой геометрии. Посадим их в красивый офис, вручим миллионы долларов и придем к ним через год. Смогут они превзойти NVidia? Нет, они так и останутся на уровне Arduino и олимпиадных задач и не смогут конкурировать на внешнем рынке, потому что там им придется соперничать не со средними взрослыми и не с производителями, а с теми, кто углублял и оттачивал свои знания и умения сначала в университете, потом на опыте.

Без технической глубины даже упомянутая в статье Игоря Бакланова протестантская этика может сыграть злую шутку. В Кремниевой долине я не раз наблюдал, как вместо того, чтобы углубить свое понимание технологии, люди пытались приложить усилия к чему-то более простому. Например, компенсировали неконкурентоспособность по основному функционалу красивым графическим интерфейсом или маркетингом, поскольку не видели, как сделать собственно программу или устройство эффективными. Такие люди могут добросовестно и ответственно работать, но все равно проиграть на рынке и даже не осознать, почему это произошло.

Так что же делать? Последовательно увеличивать глубину владения технологиями, как в образовании, так и в промышленности. Снижать барьеры, расширять международные связи с университетами, поставщиками комплектующих для российских проектов и средств проектирования. Одновременно вводить протекционистские меры для защиты внутреннего рынка от конечных продуктов из других стран, чтобы дать возможность развиваться российским компаниям, по крайней мере в некоторых нишах. Эксплуатировать все возможности, и на внешнем рынке, и на внутреннем, включая ниши, создаваемые импортозамещением. С увеличением глубины владения технологиями возможностей будет появляться больше.

Мечта, которая стала реальностью

Теперь о примере, внушающем оптимизм. Речь идет о «Байкал Электроникс», появившемся в 2012 году дочернем предприятии суперкомпьютерной компании «Т-Платформы». «Т-Платформы» смогли пробить внешнеэкономический барьер и поставить спроектированные в России суперкомпьютеры в США. Компьютеры «Т-Платформ» были сделаны из готовых чипов иностранных производителей, но в новом проекте компания решила аккуратно увеличить техническую глубину, и «Байкал Электроникс» стала проектировать собственные чипы.

При этом «Байкал» не делал все с нуля, а заключил соглашения с тремя иностранными компаниями, лидерами в своих областях. Компания лицензировала процессорные ядра у британской ARM Holdings и у MIPS, американского отделения британской Imagination Technologies. У этих же компаний в свое время лицензировала блоки Apple (CPU — у ARM и GPU — у Imagination), скомбинировав их в чипах ранних айфонов со своими блоками.

Для проектирования системы на кристалле («чертежей» чипа) «Байкал Электроникс» использовала программы американской компании Synopsys, самого крупного в мире игрока в сфере автоматизации проектирования электроники, а для производства — фабрики тайваньской TSMC, которые точно так же используют и Apple, и другие компании.

Спроектированный московской командой «Байкал Электроникс» чип «Байкал-Т» был явлен миру в 2015 году, после чего его использовали в маршрутизаторах и управляющих компьютерах станков.

Этот проект соединил компании Кремниевой долины с Россией не конечными продуктами, а ноу-хау именно на уровне технологий проектирования. Это гораздо более серьезное достижение, чем усвоение российскими чиновниками искусства рисовать слайды в результате поверхностного паломничества в MIT и офисы Facebook.

Проект «Байкала» косвенно помог и другим российским проектам, в том числе MIPS-совместимому процессору из НИИСИ и спроектированным в России ядрам архитектуры RISC-V, которые идут глубже, в микроархитектуру процессорного ядра.

В качестве следующего шага «Байкал Электроникс» выпустила процессор «Байкал-М», совместимый с экосистемой ARM64. По производительности «Байкал-М» находится в одном классе с чипом MediaTek MT8173C, который стоит в ноутбуке Lenovo Chromebook C330. Это важный момент, поскольку за последние годы хромбуки с Chrome OS смогли занять рынок школьных компьютеров в США, отвоевав более 60% у компьютеров с Windows и MacOS. В результате для «Байкала» открываются новые перспективы, например в создании школьного компьютера для России с Chrome OS от Google или даже со специальной версией ОС Linux, которая не требовала бы системного администрирования, возможно, в партнерстве с «Яндексом». Такой компьютер был бы прост и надежен, как телефон с Android. Предыдущие попытки внедрить Linux в российских школах не удались из-за сложностей техподдержки, но с фиксированной конфигурацией компьютера этих проблем можно избежать, как это получилось с Apple Mac и хромбуками.

Такая платформа создала бы возможности для производителей российских школьных и офисных программ. Из проблем стоит отметить стоимость чипов — в полупроводниковой экономике цены на чипы подобного типа могут быть низкими только при очень больших тиражах. Но это как раз тот случай, когда государству было бы выгодно дотировать первые партии компьютеров для формирования экосистемы и подготовки будущего прорыва. Проекту «Байкал» на ранней стадии государство помогало, финансируя его через РОСНАНО.

Таким образом, десять лет прошли не настолько зря, как утверждает автор статьи «По ту сторону „Силиконовой мечты“». Некоторые связи с Кремниевой долиной привели к появлению российских продуктов и формированию команд для следующих шагов. Хотя это не те связи, вокруг которых строится большая часть дискурса на многолюдных конференциях по стартапам и цифровому будущему со ссылками на Стива Джобса, Илона Маска и Лорена Грэхэма.